Шаваны заорали хором:
- Гной-ганта! Гной-ганта! Гной-ганта!
Мартину сдавило горло.
- Да какой Гной-ганта? Враг вас обманул! Послал отряд тайком через лес, и бах сюда, прямо к штабу. Может, и не большой отряд, зато внезапно! Если б не мы с Джоакином…
- Где ты видишь внезапность, братишка? Лед предвидел обходной удар из леса. Потому я убрал отсюда детей, трофеи, штабное хозяйство. Оставил флаги и Иону – как приманку. А Паулю велел: когда враг пробьется в лагерь, послать ему в спину отборную сотню с парочкой Перстов. Благодарю, сыны Степи, вы подоспели вовремя!
Рыжая баба сказала:
- Когда мы пришли, Мартин лежал, распластавшись на крыше. Прятался от болтов.
- Я отстреливался!..
- А когда отогнали кайров, он сразу полез под телегу.
- Я спасал друга - Джоакина! Его придавило, ну!
Шаваны загоготали. Один изобразил, как человека давит телегой, скорчил уморительную рожу. Мартин чуть не задохнулся от обиды:
- Вит, скажи им!..
- Братец, а что вы с сиром путевцем тут делали?
- Спасали всех! Мы были там, где нужны!
- Лично я расположил вас на востоке, возле альмерского полка. А вы приперлись в центр.
- Ну, это… ты послал сюда Голда и закатников. Мы тоже решили…
- Бараны! Голд и трупоеды нужны для убедительности. Если б никто не стерег штаб, кайры бы угадали ловушку. Но вы-то здесь зачем? Чтобы Персты к волкам попали?!
- Так ты оставил Перкинса… у него тоже Перст.
- Я сказал ему бежать при первой угрозе. Понятия не имею, зачем он остался и сдох.
Мартин опустил глаза.
- Ну, это… Джоакин его настращал. Велел: стой вот тут, держи оборону…
Блестящей дланью Избранный шлепнул себя по лбу:
- О, славные воины, да будет воспета ваша отвага!
- Но мы…
- Ладно. Сегодня одержана такая победа, какую даже ты не испортишь. Скажи вот что: как там душенька?
Мартину захотелось плакать: точно в детстве, под рукой отца. Промямлил жалобно:
- Вит, она колется… Сломала кость, чтоб было остро. Тыц мне в ногу, а Джоакину – в руку…
- Видно, бедняжка устала от костей. Переведи ее на похлебку или кашу.
Шаваны обратились к Виту по своим делам, и он забыл о брате. Мартин высморкался, утер нос, промокнул рукавом глаза. Джоакин сидел на земле, больной и пришибленный, но уже в сознании. Мартин присел рядом:
- В общем, друг, мы победили, волки с медведями разбежались. Правда, Вит не очень оценил наш подвиг. Давай так Лауре скажем: Вит хвалит Пауля со Льдом ради политики, чтобы не обижать. А на самом деле, это мы с тобой отбили главный удар. Ты уложил сорок пять кайров, а я – сорок семь. Запомнил, ну?
Монета - 5
Август - сентябрь 1775г. от Сошествия
Фаунтерра; Восточное море; Уиндли
Гордо величая себя владельцем секрета воздухоплавания, Хармон Паула имел в виду юридическую сторону дела: раз купил – значит, владею. Но с точки зрения грубой реальности, секреты находились в голове печного мастера Гортензия, а оная голова – в городке окрест Лаэма, за тысячу миль от Фаунтерры. Целый месяц письмо с законными требованиями Хармона будет идти к Гортензию, а еще через месяц вернется ответ, содержание коего можно предугадать. Мастер Гортензий имеет дела приятнее, чем переться за тридевять земель.
Хармон составил до крайности убедительное послание. Манил Гортензия деньгами и славой, сулил придворную службу, роскошные пенаты и место за столом императрицы. Также он пригрозил послать за мастером роту северных волков, если тот откажется приехать добровольно. Увесистое письмо было доставлено Весельчаком на почту и умчалось на юг. Днем позже Минерва приказала переместить столицу в Первую Зиму. Роберт Ориджин велел Хармону собираться на Север.
Купец не сдержался и чихнул от досады. В Первую-то Зиму Гортензия не заманишь, хоть все богатства мира обещай. «Обледенелый труп не согреется златом», - вот что ответит южанин. Хармон попросил у Роберта отпуск, чтобы быстренько съездить в Шиммери. Казначей ответил:
- Бывает.
Хармон взмолился добавить месяц сроку. Ведь дорога в Первую Зиму отнимет времечко, нельзя строить шар, пока едешь! На это ответил Сорок Два:
- Хармон Паула, вы просто не поняли своего счастья! От поездки в Первую Зиму дело только пойдет быстрее. По дороге составите чертежи – ведь тот, что на салфетке, никуда не годится. А как прибудем, работы вихрем полетят! Здесь, в столице – чиновники, бумажная волокита; а у нас – дел на агатку. Шар не к Сошествию, а уже к Изобилию взлетит!
Хармон только вздохнул. Выходит, строить придется самому. Как же это делается?
Нет, на самом деле, он помнил довольно много. В одном шаре горячий воздух, в другом – водород. Уже хорошо! Причем водород в верхнем, а воздух в нижнем, иначе бахнет. Вот и славненько! Водород делается из кислоты и опилок, а воздух греется над горелкой. Молодчина, Хармон Паула, голова! Вот только парочка мелких вопросов… Кислота нужна – какая? Разные ж есть. Горелку – где взять? Она была особенная, очень легкая. В Лаэме ее сделал мастер из Золотой гавани, а в Первой Зиме как?.. Потом, ткань для шаров пропитывали какой-то дрянью. Зачем – поди вспомни, но пропитывали точно! Материя сушилась, с нее капало и смердело на всю округу, кто-то даже жалобу подал. Кстати, а ткань была какая? Шелк али хлопок, али лен? Да, и вот еще. Гортензий говорил: очень важно соотношение веса корзины и объема шара. Чтобы поднять один фунт, нужно столько-то кубических футов водорода. Запомни, славный Хорам, в этом самая соль! Да, мастер Гортензий, непременно запомню…
Хармон призвал Весельчака и Салема:
- Братья, давайте думать вместе.
И обрушил на их головы бремя вопросов. Они помолчали минут несколько. Салем напомнил, что он – крестьянин, и не ведает ни о чем летающем, кроме пчел. А Весельчак сказал прямо:
- Гробки тебе, брат Хармон. Настанет Сошествие: есть шар? Нету шара. Вот и досточки.
Хармон стал воодушевлять помощников. Гробки ведь не только ему. Если б только о Хармоне речь, то ладно, сам бы лег и землицей накрылся. Но шар-то нужен для битвы с Кукловодом! Ориджин прямо сказал: без шара не видать победы. А Кукловод всех зароет, никого не пощадит! Уж я с ним лично обедал, помню, что за человек. Прямо жуть!
На самом-то деле граф Шейланд показался Хармону милейшим парнем и слегка подкаблучником. Но торговец напустил страху - и помощники взялись за ум. То бишь, в прямом смысле: обхватили головы руками да стали пялиться на салфетку. Немало времени прошло, пока Салем сформировал первое суждение:
- У тебя тут птички странно нарисованы… Дрозды или грачи – не понять.
Хармон как мог, почти без брани, нацелил мысли помощников в нужную сторону. Что-нибудь точно полетит на день Сошествия: или шар, или головы с плеч. Они ответили:
- Ну, тогда надо думать… - и погрузились в себя.
Прошло два дня. Владычица покинула Фаунтерру. Роберт Ориджин и кайры потянулись за нею. Хармону с помощниками досталась каюта в корабле. Они отчалили из столицы, проплыли по Ханаю, пристали в каком-то городишке, и там Весельчак спросил:
- А ты помнишь, какого размера был шар?
Хармон точно помнил размер корзины: четыре на четыре фута. А шар – ну, большой… Как тут вспомнилось зрелище: владыка Адриан стоит на борту и головой цепляет материю. Адриан – статный мужчина, футов шесть росту. Значит, вот тут у нас шесть футов, а там – четыре. Этак можно и весь размер шара прикинуть! В геометрии Хармон тоже не был знатоком, но на корабле имелся лоцман, ему положено разбираться в науках. Торговец пошел за советом, а помощникам сказал:
- Молодцы! Думайте дальше!
При помощи лоцмана он вычертил нужные пропорции шара. Попутно пощупал паруса, матросские робы и сигнальные вымпелы. Парус – слишком грубый, роба – слишком пористая, а вымпел – в самый раз! Такая материя нужна. Надо узнать, кто поставляет ткань для вымпелов.